— Ваше преосвященство, тридцать лет мы являемся свидетелями возрождения внешней религиозности. А что можно сказать о глубине внутренних мировоззренческих изменений?
— Примерно три десятилетия назад, в девяностые годы прошлого столетия, люди смогли осмотреться, попытаться разобраться, что же с нами происходит. И вдруг осознали, что в духовном плане идем не в том направлении.
Человек свои поступки должен переживать вместе с совестью. Если человек ставит во главу угла внешний успех, то иногда совесть бывает пренебрегаема и тогда этот внешний успех абсолютно не дает возможности оценить свои действия. Совесть – это глас Божий. Когда на душе неспокойно, это означает, что мы что-то делаем не так.
Когда совесть успокаивается, человек обретает мир и чувствует себя в безопасности. Он всегда руководим Богом. Человеку кажется, что он сам делает выбор, сам утверждается. Но конечный результат для нас не известен. Потому что наши стремления носят временный характер. А человек предназначен для вечности. Поэтому с вечностью он должен соизмерять свои поступки. Этим осознанием человек должен жить и укрепляться. Если ты чист – то и мир вокруг тебя кажется чистым. Если человек не религиозен, то он может какое-то время находить себе оправдание: я не один такой. Но от этого не легче. Нужно учиться оценивать себя, а не других. Мы все-таки более счастливы, когда уделяем внимание внутреннему состоянию.
Радостно, что произошли перемены в обществе и церковь стала доступна нуждающемуся в ней человеку. Самое главное – это то, что человеку вернули надежду, что он сможет изменить свою жизнь к лучшему.
Человек свои поступки должен переживать вместе с совестью. Если человек ставит во главу угла внешний успех, то иногда совесть бывает пренебрегаема и тогда этот внешний успех абсолютно не дает возможности оценить свои действия. Совесть – это глас Божий. Когда на душе неспокойно, это означает, что мы что-то делаем не так.
Когда совесть успокаивается, человек обретает мир и чувствует себя в безопасности. Он всегда руководим Богом. Человеку кажется, что он сам делает выбор, сам утверждается. Но конечный результат для нас не известен. Потому что наши стремления носят временный характер. А человек предназначен для вечности. Поэтому с вечностью он должен соизмерять свои поступки. Этим осознанием человек должен жить и укрепляться. Если ты чист – то и мир вокруг тебя кажется чистым. Если человек не религиозен, то он может какое-то время находить себе оправдание: я не один такой. Но от этого не легче. Нужно учиться оценивать себя, а не других. Мы все-таки более счастливы, когда уделяем внимание внутреннему состоянию.
Радостно, что произошли перемены в обществе и церковь стала доступна нуждающемуся в ней человеку. Самое главное – это то, что человеку вернули надежду, что он сможет изменить свою жизнь к лучшему.
— Что позволяет говорить, что духовно мы шли в неправильном направлении?
— То, что мы получили негативные результаты. Один из очевидных примеров – кризис семейных ценностей.
— Количество расторгаемых браков позволяет утверждать, что институт семьи терпит катастрофу…
— Да. Действительно так. Но мы не теряем надежду, что с возвращением в семью церковных традиций, не только внешних, но и внутренних переживаний в душе, где в основе лежит ответственность перед Богом и людьми, изменятся и отношения в браке, исчезнет та легкость, с которой сегодня идут на разрыв отношений.
— Церковь и школа. Каковой Вы видите роль церкви в современном учреждении образования?
— Человек может быть образованным. Может быть много знающим. Но наряду со знанием мы рассматриваем душу человека, его сердце. Знания в добром сердце будут добрыми, в злом – опасными. Поэтому церковь всегда заботилась о воспитании личности, ее нравственных качеств и воспитывала в человеке любовь. Именно такой человек будет служить во благо своей Родины, своего народа.
Сейчас руководство страны приглашает церковь к участию в формировании личности. Потихонечку возвращается тот опыт воспитания человека-христианина, который был уже наработан. Но это накладывает ответственность и на священника, нужно и самим священнослужителям быть готовыми к специфике работы с молодежью.
Почему именно сейчас идет процесс возвращения церкви в школу, в то место, где церковь была всегда? Видимо, пришло осознание крайней необходимости возвращения.
Сейчас руководство страны приглашает церковь к участию в формировании личности. Потихонечку возвращается тот опыт воспитания человека-христианина, который был уже наработан. Но это накладывает ответственность и на священника, нужно и самим священнослужителям быть готовыми к специфике работы с молодежью.
Почему именно сейчас идет процесс возвращения церкви в школу, в то место, где церковь была всегда? Видимо, пришло осознание крайней необходимости возвращения.
— Путь священника Вы начинали под духовным руководством архиепископа Стефана. Что сохранила память про этот более чем тридцатилетний период знакомства?
— Эти годы в моей жизни наполнены и радостью, и определенными испытаниями. Если бы не владыка Стефан, я бы не открыл тех прекрасных людей, которые все эти годы окружали меня. Благодарен Господу, сподобившему меня быть рядом с опытным духовным наставником.
— Для многих людей первый образ, который приходит на ум при разговоре о православии, – это бабушка в платочке. Насколько оправдан подобный стереотип восприятия?
— В определенной мере. Бабушки своей принципиальностью, своей активностью спасли от закрытия многие храмы. Некоторые даже пострадали. О многих из них мы не знали до того времени, пока не открылись архивы. Их вера была настолько сильна, что даже перед лицом смерти они не отступали. Данные ими примеры благочестия заслужили уважение и служат примером современным поколениям.
В советское время влияние церкви на жизнь общества было искусственно ограничено. Инициатором крещения ребенка в младенчестве, как правило, была бабушка.
Родители и боялись, и стеснялись, потому что общество жило по другим законам. В результате ребенок рос в семье, где не всегда говорили о Боге. Хорошо, если в семье сохранились нравственные ценности. Но чаще определяющими были внешние факторы.
Именно женщины старшего возраста продолжали христианскую традицию. Но они уже были на пороге жизни вечной и их мировоззренческий опыт для формирования молодого поколения в силу объективных причин не мог использоваться.
В советское время влияние церкви на жизнь общества было искусственно ограничено. Инициатором крещения ребенка в младенчестве, как правило, была бабушка.
Родители и боялись, и стеснялись, потому что общество жило по другим законам. В результате ребенок рос в семье, где не всегда говорили о Боге. Хорошо, если в семье сохранились нравственные ценности. Но чаще определяющими были внешние факторы.
Именно женщины старшего возраста продолжали христианскую традицию. Но они уже были на пороге жизни вечной и их мировоззренческий опыт для формирования молодого поколения в силу объективных причин не мог использоваться.
— Пинск, Логишин, Бездеж, Молодово… За тридцать шесть лет церковного служения Вы имели возможность наблюдать прихожанина полесских приходов. Можно ли говорить о региональных особенностях церковной жизни? Можно ли составить коллективный портрет прихожанина?
— Мы были свидетелями эксперимента, когда на нашей белорусской земле из десяти храмов оставался один, пытались сделать образцовую атеистическую республику.
Однако на западнобелорусских землях активная фаза эксперимента длилась всего десятилетие, во времена правления Хрущева. А отношение Брежнева к религии уже не было таким категоричным. Конечно, удар по традиционному мировоззрению был, но не такой силы как в восточнобелорусских землях или тем более в России. Даже не имея возможности внешнего проявления религиозных чувств, люди сохранили веру, сохранили традицию.
Среди отличительных особенностей наших людей я бы выделил скромность и трудолюбие. Они также скромны и трудолюбивы в молитве, остаются чистыми во всех поколениях. Им характерны сердечные переживания и сострадание, беспокойство о ближнем. Уважение к людям, посвятившим себя Богу. Причем всё это – непоказное, незаметное. Это можно не заметить, не общаясь с этими людьми.
Однако на западнобелорусских землях активная фаза эксперимента длилась всего десятилетие, во времена правления Хрущева. А отношение Брежнева к религии уже не было таким категоричным. Конечно, удар по традиционному мировоззрению был, но не такой силы как в восточнобелорусских землях или тем более в России. Даже не имея возможности внешнего проявления религиозных чувств, люди сохранили веру, сохранили традицию.
Среди отличительных особенностей наших людей я бы выделил скромность и трудолюбие. Они также скромны и трудолюбивы в молитве, остаются чистыми во всех поколениях. Им характерны сердечные переживания и сострадание, беспокойство о ближнем. Уважение к людям, посвятившим себя Богу. Причем всё это – непоказное, незаметное. Это можно не заметить, не общаясь с этими людьми.
— Вызовы современного мира. Как к ним относится церковь?
— Смысл христианства – в любви и ее победе над злом. Церковь щедро награждает человека божественной любовью и миром в душе. Вызов – это повод усилить молитву для возвращения в душу мира.
— Мы встречаемся накануне Рождества Христова. Что бы Вы пожелали читателям «Зари» накануне одного из величайших христианских праздников?
— В преддверии великого и спасительного для всех нас события – пришествия в мир Богомладенца – хотелось бы пожелать всем нам мира, любви и радости, которые наступают в душе, когда человек приходит к Богу.
Игорь Гетман